Осмотр корабля они начали с каюты капитана.

Салон был обставлен со вкусом. Мебель и декоративные украшения говорили об утонченности владельца каюты и его симпатиях к французскому двору Людовика XIV. Прозрачные занавески из голубого шелка подбитого бледно-розовыми брюссельскими кружевами, прикрывали квадратные окна. Простенки были заняты оружием, там висели изделия французских, итальянских, толедских и дамасских мастеров. С потолка спускался бронзовый позолоченный канделябр на восемь свечей. Продолговатый стол из драгоценной карельской березы стоял вплотную к дальней стенке каюты. Солнечные лучи пробивались сквозь легкие занавески, и поверхность стола переливалась разными цветами, поскольку была искусно выложена кусочками малахита, слоновой костью и перламутром. Между столом и перегородкой располагался обтянутый светло-серым атласом диван, над ним, на стене, висела карта Карибского моря. За переборкой из орехового дерева находилась не менее изящная спальня…

Дальнейшее знакомство с кораблем не разочаровало де ла Круса. Вооружено судно было тридцатью четырьмя пушками. Рангоут и такелаж были изготовлены лучшими мастерами из первоклассного материала. Огромных размеров, но легко управляемые, косые, латинские, паруса, без сомнения, позволяли судну развивать большую скорость, а дополнительный набор прямых парусов на фок-мачте обеспечивал судну хорошую маневренность. Де ла Крус должен был признать, что прежде не встречал ничего подобного, хотя и бывал на линейных двух— и трехпалубных кораблях и на фрегатах, как французских, так и испанских, ходивших под вымпелом военно-морских сил. Но для достижения его цели ничего лучше этого корабля нельзя было и желать.

Дежурный — младший офицер — ожидал обещанные полдублона. Поскольку он понял, что осмотр судна производился достойным человеком, то распорядился подать в каюту капитана вина. Педро де ла Крус за годы скитаний отвык от подобного блеска и от чувства восхищения, которое вызывает в человеке вид роскоши. Осмотр корабля заставил де ла Круса вспомнить детство. Однако тревожная мысль посетила его трезвый ум: если это продается, то какова же цена корабля? В чужом городе недостающую сумму ему было не собрать, а стоимость судна, должно быть, превышала 20 тысяч дукатов.

Офицер разливал по бокалам вино, а Диего, казалось, угадал сомнения де ла Круса и, приблизившись к комоду, где был установлен деревянный макет корабля, произнес:

— Теперь надо, чтобы маркиз продал эту красавицу, да подешевле.

— Если маркиз и пожелает продать свое судно, то мне придется отправиться обратно в Тринидад, причем с протянутой рукой. Средств, которыми я располагаю, недостаточно для такой крупной сделки. А за время моего отсутствия маркиз наверняка раздумает продавать корабль, а то и просто уйдет во Францию. В общем, пока, Диего, хоть ты и разыскал превосходное судно, я не вижу причин останавливать поиски, — продолжал де ла Крус.

По-прежнему улыбаясь, Диего прервал его рассуждения:

б и о г р а ф и я
ф и л ь м ы
ф о т о а л ь б о м
и н т е р в ь ю
с т а т ь и
р е ц е н з и и
с с ы л к и