Больше она не могла двигаться. Ее ноги, как пудовые гири, — так казалось Каталине, — стали тянуть ее вниз.

— Педро! Любимый! Прощай! — губы уже не подчинялись, и прощание это пронеслось в туманившемся от страха сознании. — Я буду любить тебя и на том свете…

Каталина инстинктивно сделала последний вдох, и тело ее начало погружаться в воду: глаза ее еще видели, хоть и через наплывавшую на них пелену, как из-за туч выглянуло солнце. Набежавшая волна накрыла девушку с головой, но в следующий миг ноги ее ощутили твердую почву. Словно от удара бича, тело ее содрогнулось, напружинилось и обрело силы. Каталина оттолкнулась от дна, голова ее появилась над поверхностью моря. Она сделала глубокий вдох и теперь намеренно стала опускаться, чтобы вновь оттолкнуться и вновь набрать в легкие воздуха. «Только бы было дно. Боже! Он услышал мою мольбу!» — молниями проносились мысли. Ноги снова коснулись дна, и девушка опять оттолкнулась, но теперь немного вперед, в сторону берега. Волна подхватила и помогла ей. Еще минута, и вода доходила Каталине уже только до шеи. Девушка с трудом, но приближалась к берегу.

Волны становились заметно мельче, и вскоре Каталина смогла двигаться, шагая по песчаному дну. Только теперь она заметила человеческие фигуры, метавшиеся по пляжу.

То были краснокожие. Они что-то кричали и возбужденно размахивали руками. Неподалеку от них на берегу лежали пироги, но никто и не думал оказывать помощь так нуждавшейся в ней девушке. Первая мысль: «Назад!» — обожгла сознание. Там… она только что чуть было не рассталась с жизнью. «Бог помиловал! Спас! Значит, надо идти вперед!» О том, в каком она виде, Каталина не думала. Она осознала это, лишь когда из воды показались ее обнаженные груди, и она инстинктивно прикрыла их руками.

— Нет! Ничего не бояться! — вслух произнесла она сама себе. — Они ведь тоже почти совсем нагие.

Зоркие девичьи глаза разглядели среди туземцев пожилого, крепкого сложения мужчину, облаченного в перья. Голову его украшал огромных размеров плюмаж.

По мере того как она выходила из воды с распустившимися и теперь ниспадавшими на спину и грудь волосами, серо-синие глаза ее обретали прежний живой блеск, каждое ее движение выказывало все большую уверенность.

Тот, кто был в плюмаже, — безошибочно касик, вознес к небу руки и что-то произнес.

Почти все небо уже очистилось от туч, ветер заметно стих, а краснокожие опустились на колени.

Каталина, с тела которой сбегали на песок крупные морские капли, сделала три шага по суше и, повинуясь неведомо какому чувству, начала медленно возносить руки вперед и вверх.

Касик еще что-то громко сказал, и люди его рода гуанахатабеев с радостным криком, в котором явно звучали и воинствующие нотки, поднялись на ноги и сгрудились вокруг вождя.

Он повелел двум старцам подойти к нагой девушке и стать с обеих сторон. Как только они исполнили его приказание, сам касик поднял над головой поданную ему кем-то палицу, утыканную зубами акул и крокодилов, — очевидно, символ его власти, и направился в противоположную сторону от селения, видневшегося неподалеку среди густых зарослей кокосовых пальм, сейб и каобы-махагони.

б и о г р а ф и я
ф и л ь м ы
ф о т о а л ь б о м
и н т е р в ь ю
с т а т ь и
р е ц е н з и и
с с ы л к и