Педро как можно вежливее поклонился кричащей женщине и предложил:

— Успокойтесь, сеньора! Прошу вас! Мы не оставим вас в беде. Вы с дочерью и любой мужчина, которого вы выберете, можете подняться на корабль. Здесь все решим!

Тем временем на шканцах Медико окинул команду проницательным взглядом и, как ему показалось, определил виновного. Хуан сообщил об этом Тетю и Девото, которые чувствовали себя неловко и потому молчали. На, побагровевшем лице Девото ходили желваки.

Девушка тут же указала виновника. — молодого матроса, на которого и подумал Медико. Им оказался второй бомбардир угонной пушки. Де ла Крус попросил девушку рассказать, как и что случилось. Матрос молчал, всем стало ясно, что произошло насилие.

Капитан приказал бомбардиру выйти к шпору грот-мачты.

— Ты сейчас же соберешь вещи, сойдешь на берег и возьмешь эту женщину в жены! Деньгами мы вам поможем! — ледяным тоном произнес Красный Корсар.

Стало слышно, как часы на колокольне городского собора отбивали время.

— Никогда! Этому не бывать! — отрезал молодой бомбардир и ушел на свое место.

— Сеньора, прошу вас, пройдите с дочкой ко мне на мостик, — и де ла Крус, пока женщины поднимались, шепнул Бартоло: — Принеси два мешочка с дублонами.

Когда мать пострадавшей увидела в руках капитана деньги и услышала, что это двести золотых дублонов, она принялась креститься и тихим голосом произнесла:

— Господь вознаградит вас, сеньор! Нам хватит одного мешочка. Слава Всевышнему! Есть еще на земле благородные люди! На сто золотых я открою харчевню. Мы будем спасены! Отец Небесный, пошли сеньору удачи и счастья!

Как только женщины и свидетель из горожан покинули палубу «Каталины», де ла Крус отдал приказ:

— Все наверх! Стоять по местам, со стоянки сниматься!

Стук каблуков спешащих по местам матросов «Каталины» впервые не звучал радостно, как обычно бывало при отплытии.

— Выбирать концы! Паруса к постанове изготовить!

Хуан почувствовал смущение и подавленность в действиях экипажа, он уловил в этом недовольство капитаном. Медико поделился наблюдением с Тетю и Девото. Они и сами судили так же по тому, как матросы теперь исполняли приказания своих командиров.

— Поставить бизань! Фока-реи бейдевинд правого галса!

Добрая Душа ходил по палубе со сжатыми кулаками. Все знали, что в подобные минуты лучше к боцману не приближаться.

— Фока-шкот, фока-галс отдать! На брасы, левые! — с такой горечью в голосе де ла Крус еще никогда не отдавал команд. Матрос совершил вопиющий поступок, и на карту был поставлен авторитет капитана.

Де ла Крус видел, что матросы работали с видимым недовольством и, скорее всего, рассуждали про себя: «Капитан — слабак! Красный Корсар отступил!»

— Поставить марселя! Бизань-гик на правую!

После того как отзвучали команды: «Отдать паруса!» и «С реев долой!», капитан позвал боцмана:

— Взять под арест бомбардира!

— Разорвите мне сердце, если этот мерзавец уже не испортил нам праздник! — глухо отозвался Добрая Душа. — Позор на мою голову! Будь ты проклят, сатана!

б и о г р а ф и я
ф и л ь м ы
ф о т о а л ь б о м
и н т е р в ь ю
с т а т ь и
р е ц е н з и и
с с ы л к и