Куда приводят мечты
(рецензия на фильм "Аризонская мечта")

"Аризонская мечта" - один из тех фильмов, которые ты совершенно безболезненно впускаешь к себе в душу, но не можешь освободиться от его влияния, который смотришь однажды и долго не можешь забыть потом. Порой тебе трудно не только отличить сны от реальности, а даже понять - плакать или смеяться.
Но это больше чем просто незабываемое кино. Словно гениальная поэма, в которой сочетание метафор откликается на твои чувства так, что ты уже не можешь передать их другими словами. Словно неповторимая картина, каждый штрих которой дышит живой силой искусства, приковывая к себе твой взор.
Все думают, что жить мечтами очень легко. Но на самом деле это не так. Ты погружаешься в свои сны, но когда-нибудь все равно наступает рассвет, и все мы просыпаемся, открываем глаза и возвращаемся к реальному миру. "Вставай, Колумб!" - ты растерянно оглядываешься вокруг и тяжело вздыхаешь. То, что секунду назад было парящим в небе дельтапланом - всего лишь кровать, а твоя голова покоиться не на невесомых облаках, а на вполне имеющей определенный вес подушке - твой обычной подушке, где ты выучил каждое перышко. И тебе не с кем поделиться, негде найти утешение… и ты удивляешься. Почему? Почему тебе тесно в этом мире? Почему твоей душе тесно в этом теле? Почему вместо равнодушного света неоновых фонарей ты видишь ласковую улыбку солнца? Почему воздух пропитан зимней свежестью, когда под ногами плавящийся от зноя асфальт? Все это видят, и никто не удивляется. Почему? А может… может это видишь только ты один? Мечты съедает реальность, когда ты перестаешь верить в то, что они достижимы. Просто протяни руку к луне и прикоснись к ней. Это ведь так легко. Кто сказал, что она далеко? Неужели ты веришь всем этим физикам, которые целыми днями высчитывают расстояние от одной планеты до другой? Смелей, она уже почти в твоих руках. Не верь никому - только себе. Не узнаешь, пока сам не попробуешь.
"Какой смысл жить, если тебе уже объяснили разницу между яблоком и велосипедом? Вот если бы укусить велосипед и оседлать яблоко, тогда бы я уж и сам знал, в чем разница.."
Так думал Аксель. Он вообще довольно странный парень. Он считает, что рыбы гораздо умнее людей. Он любит Нью-Йорк, потому что "ты видишь всех, а тебя - никто". Он хочет умереть, спрыгнув со скалы и разбиться о прибрежные камни. Он доверяет сердцу больше, чем разуму.
Он - обыкновенный мечтатель.
Наверное, мы все немного мечтатели. Все мы гости на этой странной планете, которую мы называем СВОЕЙ. Мы рождены из ниоткуда - нас словно выплюнул кто-то на эту землю и, чтобы выжить, мы вынуждены следовать установленным здесь правилам. Мы думаем, что САМИ строем свою жизнь, но на самом деле это она строит нас. Она ставит нас на колени в то время, как мы внушаем себе, что имеем над ней власть. Только мечтая, мы можем управлять жизнью, создавать ее заново, используя свою собственную палитру красок. Мы словно рисуем картину - кто-то мрачную, кто-то светлую. Кто-то хочет летать, как Элен, а кто-то, как Грейс хочет стать морской черепахой и жить вечно. Поль хочет быть великим актером, а дядюшка Лео - взобраться на Луну по горе из Кадиллаков. А Аксель хочет жить с эскимосами и ловить необыкновенную рыбу с двумя глазами на одной стороне.
Он - сущий ребенок, и не осознает своей наивности, ведь это единственный ключик к нарисованному им миру. Но он может проникать в чужие фантазии и становиться их неотъемлемой частью. Более того, он всеми своими силами стремиться превратить их в реальность. Он может заставить сорокалетнюю Элен снова почувствовать себя молодой, даже стать маленькой девочкой с одной лишь навязчивой мыслью в голове - мечтой о полете. Он может подарить отчаявшейся Грейс вкус к жизни и подтолкнуть ее сделать ненавистному ей человеку, ее сопернице, самый чудесный на свете подарок в день рождения. Он может изменить весь мир, сделав его чуточку лучше. Он может вдохнуть в других жизнь и подарить им любовь прежде, чем сам разберется, в чем кроется смысл этих двух понятий.
23 года он просто мечтал. Его единственным потрясением в жизни оставалась смерть родителей. Но встреча с Элен и ее падчерицей ознаменовала крутой поворот. Меньше чем за месяц он пережил больше, чем некоторые испытывают за десятки лет: 2 нелепых самоубийства (хотя в случае с Лео нельзя быть уверенными на 100%), радость любви и горечь раскаяния, протест против мира и, наконец, примирение с ним…
Навстречу приключениям распахнулась его ранимая, еще нетронутая душа, похожая на сохранивший свою первозданную красоту необитаемый остров, по которому еще не ступала нога человека. И он наслаждается новыми ощущениями, "пьет" их огромными глотками, захлебывается ими.. Но он не боится утонуть в своих мечтах, ведь если уж воздушный шарик, отпущенный в небо мальчиком-эскимосом, сумел долететь до Нью-Йорка и найти там его, Акселя, то нет на свете ничего невозможного.

В фильме собран великолепный ансамбль актеров, который вдохновенно воплощает в жизнь фантазии гениального Эмира Кусторицы так, что мы смело им верим.
Поль (Винсент Гальо) - действительно великий актер, прирожденный лицедей, виртуозно воспроизводящий сцены и диалоги из "Крестного Отца".
Впавшая то ли в детство, то ли в юность Элен (Фэн Денуэй) по-настоящему, словно маленькая девочка на аттракционе, визжит от восторга, совершая свой первый полет.
Отвергнутая Грейс (Лили Тейлор), с завидной настойчивостью и неподдельной яростью каждое божье утро ломает отремонтированный пароплан.
Кажущийся серьезным, но в душе не менее романтичный, чем другие герои Лео (Джери Льюис), все-таки оказывается на Луне, как представлял в своих заветных мечтах.
И, наконец, Аксель. Непостоянный, искренний, непосредственный милый Аксель, который в конце концов "понял, что ничего не знает о жизни, и ему нравиться жить".
Каждый из них индивидуален, немного сумасшедший, немного "неправильный", но все же положительный и очень душевный. И к каждому мы испытываем самые светлые чувства.
Нам по-человечески жаль Грейс, мы по-доброму журим Поля. Возможно, кто-то из нас с легким осуждением относиться к Акселю и готов посоветовать ему вернуться в Нью-Йорк. Каждый воспринимает происходящее по-своему и оттенки этих эмоций, на самом деле, не так важны. Главное - мы сопереживаем. А для актеров и, тем более, для режиссера, не сыскать лучшей награды. Кстати, огромную долю аплодисментов именно ему - Эмиру Кусторице за его неповторимую картину. Некоторые кадры до сих пор стоят у меня перед глазами. Например, когда Аксель беседует с Элен, а она тихонько качает дверь шкафа, в зеркале которого видны их чуть искаженные изображения. Или когда они же сидят за столиком во дворе и Элен рассказывает Акселю о том, как бы ей хотелось летать, а камера словно плывет по кругу, создавая ощущение невесомости, как будто ты паришь в воздухе.
Ну, и конечно, в очередной раз не могу не восхититься талантом Джонни Деппа. На этот раз он воплотил очень сложный характер, хотя Джонни всегда одинаково хорошо удавались как комедийные, так и драматические роли. Аксель же - это некий коктейль, консистенция которого меняется по ходу действия и в определенный момент зависит от фантазии Джонни и нашей собственной. Он предстает перед нами абсолютно разным: влюбленным и разъяренным, восторженным и подавленным, вдумчивым и легкомысленным, встревоженным и умиротворенным.
Вот он с мальчишеским озорством шатает лестницу со стоящим на ней Полем, который умоляет оставить его в покое. А через несколько минут - плачет над старой видеозаписью, вспоминая погибших родителей. Вот он любуется на Элен, готовящуюся к своему долгожданному полету и растерянно смотрит вслед Грейс, которая намеревается покончить с собой. Вот он с упоением рассказывает сказку про эскимосов и заливается смехом под импровизированное представлением Поля, а потом умирает Лео - и его взгляд потухает, остановившись в одной точке, и он рыдает у изголовья дяди.
Он танцует и поет, играет на губной гармошке и даже кукарекает. Таким разным в одном фильме я Джонни еще не видела. И, знаете, что я заметила? При всей своей уникальной способности выражать даже самые сложные эмоции одними лишь глазами, мне кажется, Джонни никогда не сможет сделать свое лицо каменным или абсолютно непроницаемым. Настолько оно живое, будто соткано из тысяч светлячков. Оно реагирует на все вокруг так чутко, словно цветок, лепестки которого колышутся от малейшего дуновения ветра. Каждую секунду его лицо меняется, добавляя все новые и новые краски, разбавляя старые на сотни непохожих оттенков.
Найдется ли еще один актер, который в свои 30 с лишним лучше Джонни
смог бы сыграть 23-летнего парня с душой младенца? Не знаю. К сожалению (или, к счастью), у нас нет возможности выбирать и примерять одну роль на разных кандидатов. Все, что мы имеем, все, что перед нашими придирчивым взглядом - это Джонни Депп в роли Акселя. И мы с уверенностью можем сказать, что он великолепен.
Наверное, Капитан Джек Воробей был более колоритным, Вилли Вонка - более ярким, Ру из "Шоколада" - более правдоподобным, но его Аксель настолько трогателен… Просто невозможно смотреть на него без умиления, когда он запихивает себе в рот кукурузные хлопья и улыбается сам не зная чему. Просто потому что хочет улыбаться. Потому что в его сердце так много любви, что ей тесно, и она стремится вырваться наружу. Он весь в ее власти и не замечает ничего вокруг. Она настолько его пленила, что он даже не может понять: хорошо это или плохо? Пришла ли любовь к нему слишком рано или, наоборот, поздно?
Не имеет значения. Ведь так чудесно сидеть в это раннее утро за этим столом и просто жевать кукурузные хлопья. Даже если Грейс не дает тебе молока, а потом и вовсе выливает содержимое кувшина прямо тебе на голову. Так чудесно просто чувствовать себя любимым и не думать о том, что будет дальше. Просто наслаждаться этим волшебным моментом, когда ты почти физически ощущаешь, как за спиной наклевываются маленькие крылышки, и как не пытаешься, ты не в силах сдержать эту счастливую, полубезумную улыбку… Моя любимая сцена.
Многих беспокоит, получит ли Джонни Депп когда-нибудь свой первый, второй, пятый, десятый "Оскар" - столько, сколько он заслуживает. Но так ли это важно? Если верить самому Джонни, то каждое вручение он молиться, чтобы награда досталась кому-нибудь другому, "потому, что нет на свете ничего скучнее". Хотя Джонни всегда был странной "неправильной звездой", может, он прав? Может, это ОНИ странные? Весь этот голливудский бомонд, который целый год ждет этой церемонии, кажется, больше, чем Рождества. Они сходят с ума, если не находят свое имя в числе наминантов, мечта об Оскаре становиться наваждением, грезиться им в снах. Но Джонни сниться что-то другое. Наверное, что-то более ценное, чем позолоченная статуэтка.
Так что пусть все остается на своих местах.
А, если верить библии и "Аризонской мечте", все случится так, как написано рукой того, кто сотворил этот мир. Но пока мы можем мечтать - мы можем продлить наше счастье. Пока мы счастливы - мы не боимся жить. Пока у нас нет страха жить - мы свободны. Когда же мы свободны, для нас не существует границ, а значит, мы верим в бесконечность. А пока мы верим в бесконечность, даже сама смерть не в силах разрушить наши мечты…
Вот если бы мне все смогли стать (а скорее - остаться) такими, как Аксель! В каждом бы из нас жил Кристофор Колумб и мы бы ни за что не позволили ему исчезнуть или превратиться "в ветер с умиротворяющим запахом дешевого одеколона". И никто бы не посмел назвать нас сумасшедшими… Как жаль, что это невозможно. Так что, пока не поздно, расскажите окружающим свою собственную сказку, а они пусть поведают вам свои. Быть может, она будет о песчаных пустынях или непроходимых джунглях. А, может, это будет эпизод из вашего любимого фильма или северная сказка о том, как большая рыба загипнотизировала эскимоса, чтобы не дать ему замерзнуть…

P.S. Фильм в целом оставляет очень светлое впечатление, но все же с грустинкой. Так больно думать, что когда-нибудь наши мечты потеряются среди серых будней, что когда-нибудь оба наши глаза будут видеть только одну сторону жизни, и навсегда расстанутся с другой, которая, возможно, нужна нам куда больше. Наверное, эти два глаза олицетворяют разум и сердце. Наступает момент, когда второе подчиняется первому, и нет пути назад. Мечтательность становится серьезностью, доверчивость - осторожностью, наивность - опытом, восторженность - сдержанной улыбкой. Мы даже не замечаем, как быстро это происходит…
Но все же мне хочется надеяться, что Аксель никогда не перестанет мечтать, как он сам надеется, что "мальчик из моего сна вбежит в одну из этих дверей и обнимет меня".
Пусть Аксель спрыгнет со скалы и разобьется о камни. И на его похоронах будет как можно меньше народу, как он и хотел. Элен, Поль и его собака - этого достаточно. Ближе все равно никого нет. Ну, и конечно, пусть там будет мальчик-эскимос и его воздушный шар.
А потом Аксель превратится в бесконечность, а, может, в тот самый красный шарик, и отправится бродить по миру как напоминание о том, что смысл жизни умирает не раньше, чем наши сны становятся явью…

Robin

 

<< обратно