— Я! В честном бою! Мы дрались на равных! На том свете трезубец больше не понадобится этому мерзавцу!

— Уверен, он и тебе не назвал место тогдашнего пребывания Ганта, — заметил Педро. — Каждый из нас, я думаю, так и предполагал его гибель. Спасибо вам, Тетю. — Де ла Крус подошел к Девото. — Однако то был прежний Девото. Сейчас он совсем другой! Не будем судить его строго. Прошу вас этого не делать.

— Я с юных лет считал, что хитрость близорука. Хорошо видит она только перед собственным носом, потому часто сама и попадает в яму, которую роет другим.

— Вы неизменны! Все морализируете, мосье Тетю. Я восхищен! Люблю на мой удар в ответ получать нечто достойное, — ответил Девото и с благодарностью поглядел на де ла Круса.

— Старики так любят давать хорошие советы, потому как уже не способны подавать дурные примеры, мой милый друг. Это ваш любимый Ларошфуко, если не ошибаюсь. Однако это не все! Вы проиграли и второе желание! Хочу знать, кем был ваш отец!

Кровь отлила от лица Девото, все тело его содрогнулось, как если бы в него ударила молния, рука потянулась к месту, где обычно висела дага.

Тетю встал. Однако друзья понимали, что в ту секунду Девото ищет дагу не для того, чтобы разделаться с Тетю, а чтоб пронзить свое собственное сердце.

— Это жестоко, мой юный и милый, нежно любимый друг. Я знаю! Но это последний мой тебе урок! Вокруг только твои друзья, и я уверен, что до гроба. Откройся нам, Андрес!

Тетю казалось, что только так он поможет любимому всеми человеку порвать, покончить с тяжестью прошлого, беспощадно и постоянно терзавшего его душу. Все разом еще ближе придвинулись к Андресу. Он был страшно бледен и кусал губы.

— Имени его я открыть не могу! — наконец еле слышно заговорил Девото. — Отступлю от клятвы, данной перед Богом! Скажу лишь, что отец служил при дворе Людовика Четырнадцатого, любил и был любим мадемуазель Барду.

И далее старший помощник капитана «Каталины» Андрес Девото поведал самым близким ему на всем белом свете людям историю о том, как однажды испанский гранд был приглашен ко двору Людовика XIV «советником по вопросам Пиренеев».

В пять лет Андрес потерял мать. А вскоре Версаль, где мальчик часто бывал на детских праздниках, заговорил о страстной любви, вспыхнувшей между его отцом и любимой фрейлиной французской королевы — мадемуазель Барду, которую кастильский гранд обучил изящному искусству испанских танцев с кастаньетами.

Известно, что Людовик Король-Солнце был преуспевающим политиком. Он превосходно знал, сколь охоч был до женских ласк, каким ловеласом и волокитой был Карл Второй — король могущественной Англии. Потому, чтобы усилить при английском дворе французскую партию, Людовик направлял в Лондон не только надежных послов мужского пола, но и послов, обладавших в сравнении с мужчинами определенным преимуществом в ведении «дипломатической работы» на пуховых перинах

Вначале то была Френсис Стюарт — фрейлина свиты королевы-матери. La Belle Stuart — хорошенькая Стюарт долгие годы являлась «главным украшением двора» еще и потому, что превосходно танцевала и… несмотря на то что была женой герцога Ричмонда… прекрасно проводила «французскую линию» в объятиях Карла. Ее сменила Луиза де Керуайль, которую принцесса Генриэтта Орлеанская, по наущению Людовика, «преподнесла в подарок» как фрейлину английскому двору.

б и о г р а ф и я
ф и л ь м ы
ф о т о а л ь б о м
и н т е р в ь ю
с т а т ь и
р е ц е н з и и
с с ы л к и