Джонни Депп больше не хочет быть Джонни Деппом

Talk Magazine

Том Шоун, 1999 г.

У него появился ребенок, жена; теперь у него есть дом. Джонни наконец-то вырос, чему сам очень рад.

На человеческом теле видна целая картина ценой в 10 млн. долларов - ряд шрамов, я замечаю на нем небольшие аккуратные зарубки, в то время, как Джонни проводит экскурсию по своим татуировкам. Там есть имя его матери "Бэтти Сью", "Вино навсегда" (в прошлом Уайнона), индейский вождь и прямо под ним напоминание о бывшей даме сердца и индейцах чароки - будто бы небольшой рубец. Причиняемые самому себе ножевые раны - это своеобразная дань прожитым когда-то событиям. Он не упоминает слово "который" - "я словно открываю вам летопись моей жизни", но потом добавляет, пожимая плечами: "Все, что я пережил, у меня никто не отнимет - хорошие то были времена или плохие, не важно. Я особо не церемонился. Для меня это было больше, чем просто фраза "что случилось, то случилось. Я должен запечатлеть событие очередным шрамом на моем теле".

Его немного пугает гротескная сверхъестественность подобного рода ведения собственного дневника - добро пожаловать в великолепный мир Джонни Деппа и его завораживающих самопричиненных ран? - но здесь снова вступает в игру его робость: он мог бы остаться незамысловатым подростком, демонстрирующим свои коллекции музыкальных записей. Мы сидим в ресторане на открытом воздухе в Париже, близ Елисейских Полей, Париж - это место Депп называет домом уже больше года. Он прогуливался в темных очках, ботинках, надетых специально для пешей прогулки, отпустив острую бородку, без часов, без бумажника. Банкноты же доставал прямо из кармана, как будто кто-то до этого их туда положил. Лишь 500 франков наличными развеивают иллюзию, что Джонни напоминает очередного американского студента больше, чем кинозвезду с приличным трудовым стажем.
В Джонни присутствует какая-то лунатическая подростковая мечтательность - его речь медленна, а движения легки и неслышны. Он берет еду со стола, словно исследователь, который, скорее всего, изучив, положит кусок обратно в тарелку, нежели съест. "Редко можно встретить хорошего человека с таким неординарным талантом", - говорит Роман Полански, режиссер кинофильма "Девятые врата". "Его тело - самое ценное его качество - на самом деле, его тело похоже на тело подростка. Эти тонкие руки, его рукопожатие, словно рукопожатие музыканта… и его ребяческое поведение. Иногда смотришь на Джонни и думаешь про себя: "Сколько же тебе лет, дружок?..".
Хороший вопрос (только если бы вы его задали немного раньше, господин Полански). Деппу уже целых 36, факт, добавляющий восхищения, насколько замечательно он играет роль беспокойного сына Голливуда: жертву бульварных газет, завсегдатая пивнушек, грозу администраций гостиниц, грубого анти-идола. Он борется со статусом секс-символа, словно кот, пытающийся вырваться из рук желающих его помыть хозяев, выбирая все больше неброские, и тем самым удивительные роли - странного Эдварда, изможденного Гилберта Грейпа, режиссера-трансвестита Эда Вуда. И в то время, когда он понял, что его страсть к нетривиальному грозит взять верх, Депп вдруг ощутил потребность вернуться к обычной жизни. Что может быть более скучно или менее странно, чем, в данном случае, поток непрерывных причуд? В этом году ожидается выход не менее трех фильмов с участием Деппа - "Сонная лощина" Тима Бертона, "Жена Астронавта" Рэнда Рэвича и "Девятые врата" Романа Полански, где Депп сыграл самую зрелую роль за свою кинокарьеру - сквозь неясную порочащую клевету в его адрес все чаще проскальзывают слухи, что Джонни Депп, наконец, успокоился и стал отцом.

"Я приехал сюда, чтобы сняться в фильме, нашел жилье, встретил женщину, которая родила мне дитя", - подтверждает он в манере своего литературного гения Джека Керуака. Жилье - квартира в Монтмартре; женщина - Ванесса Паради, певица, актриса, бывшее лицо Шанель; дитя - дочь Лили-Роуз Мелоди Депп, родившаяся в мае. Огромный поток обязанностей, и, как говорит сам Депп, поток во всех смыслах этого слова.

"Когда родилась Лили, это было похоже на… взрыв! Это было похоже на…" - он делает жест рукой, изображая взлет, - "… на удар хлопушки. Если представить чувства как нечто материальное, то это будет что-то такое выше вас, а вы будто наблюдаете за всем великолепием, стоя где-нибудь на тротуаре и подняв голову вверх, и вдруг понимаете "Ах вот для чего все это! Потому-то вы так заботитесь о своей чистоте и смирении. Вот для кого вы живете - для нее!" Это чудесный, типичный для Джонни ответ в свойственной ему манере: невнятное бормотание, потеря слов от счастья, которое вдруг забрезжило на горизонте после нескольких фальшивых начинаний и тупиков. Возможно, очень удачная перспектива для его когда-то буйной жизни.

"У Джонни очень хорошо развит инстинкт самосохранения", - говорит его французский приятель Паскаль Грегори. "Он постоянно хочет находиться рядом с Ванессой и дочерью, защищать их. Но для своего ребенка он как будто брат. В их семье Ванесса - лидер. Она очень сильная. Девушка очень быстро стала взрослой". (Паради начала карьеру поп-звезды в четырнадцатилетнем возрасте). "Вот почему им так хорошо вместе. Он - поэт, а она - прагматик. Прекрасное взаимодополнение".

Кажется у Джонни началась настоящая жизнь в Париже, где у него теперь есть дом, недалеко от которого находится магазин чучел - там он может потворствовать своей страсти к редким жукам. Ресторан, совладельцем которого является Шон Пенн, а также относительная анонимность, которую Джонни может позволить себе, только живя во Франции. Сразу после переезда он тут же попал в руки Романа Полански, который поделился с ним маленьким заботливым советом, относительно эмиграции. "Я только сказал ему, что здесь у него гораздо больше прав, чем где бы то ни было еще", - говорит Полански. "Раньше он был добычей прессы и папарацци. Мне жаль людей, которые становятся жертвами такой охоты".
Отношения Деппа с прессой можно сравнить с неудачным браком - парой без будущего, но неспособной разойтись, будет уместно сравнение с нарастающей вспыхивающей раздражительностью несчастных супругов. Возьмите хотя бы инцидент, произошедший в Лондоне на съемках "Сонной лощины", когда Депп набросился на журналистов с куском деревяшки в руке. "Я обедал с друзьями, когда появились фотографы. Я сказал им: "Прошу вас, я не хочу сегодня быть тем, кто я есть. Я не хочу быть Джонни Деппом". Но они не послушали. Тогда я схватил одной рукой кого-то из них, попытавшегося ретироваться, в другую руку - деревяшку и заорал: "Я хочу, чтобы вы меня сфотографировали! Сделайте фотографию!!!" Депп весь горел, глаза бешено сверкали. "Этот момент жизни я буду помнить всегда, потому что тогда я увидел в их глазах неподдельный, настоящий страх. Они не сфотографировали меня. Это доказывает нечто печальное, но - насилие, к сожалению, в подобных случаях - единственная панацея. И в какой-то момент я насладился этим зрелищем, когда их ажиотаж начал сходить на нет. Меня радовали даже прибывшие полицейские. Замри, мгновенье, ты прекрасно… так это называется". Вот такой образ сумасброда - это весь Джонни Депп: человек, который не может даже быть арестованным, не найдя в этой ситуации свои скрытые прелести, например, великолепную прогулку нарушителя спокойствия до полицейского участка.
"Ни за что не поверю, что английские таблойдные издания не воспользовались названием фильма "Эд Вуд"", - смеется Тим Бертон относительно своей последней работы с Джонни Деппом в главной роли. "Сонная лощина" - это третий по счету дуэт: адаптация классического произведения Ирвинга об Икебоде Крейне и безголовом всаднике". "Мне нравится контраст между всадником, не имеющим головы и персонажем, вроде как, имеющим голову на плечах", - говорит Бертон, хотя он мог иметь в виду как Деппа, так и себя. Остается только догадываться, как эти два хронических сливочника умудрились выжить среди жестоких законов шоу-бизнеса, ведь вместе они сделали целых три выходящих за рамки всех стандартов, фильма, просто нашли друг друга.

"У нас с Тимом всю жизнь было похожее мировоззрение", - говорит Депп. "Одни и те же страсти, вещи, которые кажутся абсолютно нормальными, но если к ним как следует присмотреться, оказываются полнейшим абсурдом. Подобно игрушечной сове из нитей, которая висела на стене в нашем доме, где я раньше жил. Люди садятся обедать за стол и никогда не замечают ее. А я мог часами рассматривать эту сову и недоумевать, зачем люди тратят время на то, чтобы связывать нити в узелки, а в результате получилась такая птица. И плетение отняло не просто несколько часов, а несколько месяцев. Такую работу нельзя назвать примитивной. Я имею в виду, я мог бы искать ответ на этот вопрос все 40 лет и не найти его. Почему?.. На таких вещах мы с Тимом и сошлись".

Согласно сообщениям со съемочной площадки "Сонной лощины", темное видение Бертоном действительности в фильме будет хорошо заметно - его стиль распространяется на любую мелочь. "У меня большая тяга к визуальному", - говорит Тим Бертон. "Я не очень разговорчив, поэтому было удобно работать с таким человеком, как Джонни, который понимает с полуслова, это качество и явилось для нас связующим звеном". Подобным образом, ненавязчиво, Бертон разъяснял ведущим ток-шоу реальное значение их с Джонни творческого дуэта ("Однажды мы вместе с Джонни принимали участие в одной программе", - говорит Бертон. - "Далее следуют десять минут молчания"), а также то, что лучшую совместную работу Деппа и Бертона, "Сонную лощину", по праву можно отнести к разряду молчаливого кино. И насколько герой-констебль из "Сонной лощины" отличается от Эдварда, ставшим чем-то средним между садовником и комиком Бастером Китоном.
"Эдвард Руки-Ножницы" был их первым совместным фильмом и он же останется лучшим: небольшая, но превосходная сказка об осиротевшем мальчике с ножницами вместо рук, жившем в выдуманном мире своего создателя. Контраст получился существенным, Деппу выпал счастливый билет, когда он во всем своем великолепии предстал в роли честного человека с петлей на шее дона Жуана де Марко перед сбитым с толку Марлоном Брандо.

Эксцентричные люди больше, чем кто бы там ни было, нуждаются в контрасте, или результат может получиться совершенно обратным: они не смогут продемонстрировать свою сверхъестественность. "Бенни и Джун" - это попытка съемок парной игры, которая закончилась полным успехом и подняла рейтинг Джонни, не в пример нашумевшему культовому фильму Эмира Кустурицы "Аризонская мечта" и "Мертвецу" Джима Джармуша.
Вкус Деппа к неясному художественному безумию едва ли не самая завораживающая его черта. Чего только стоит "Божественный экстаз" - фильм, в котором он снимался в Ирландии вместе с Марлоном Брандо, съемки которого, однако, так и не были закончены. "Коммерческий успех пугает меня гораздо больше, нежели коммерческий провал", - говорит он, сам не понимая, как осторожно звучат его слова. Фильм, совершенно безуспешный в коммерческом плане, вряд ли можно назвать провалившемся: он находится вне критики. Режиссеры, снимающие такие фильмы, видят себя подлинными индивидуалистами, занимающимися продвижением своих творений, живя на обочине, впадая из крайности в крайность - все это добавляет им интереса к своему делу, хотя свободный полет - вещь рискованная. Но идти поперек Голливуду - еще не значит творить настоящее искусство. Это только значит стать частью чего-то на три часа и побыть рядом с Игги Попом.

Депп, тем не менее, кажется свободным от высокомерия, присущего актерам авторского кино: парень без какого-либо апломба. Но ему также присуща самозащита. Эта самозащита видна в его игре, а также при личной встрече с актером: Депп старается скрыть под панцирем видимой непроницаемости и отвлеченности свою тонкую душевную натуру. Мечтатели, в конце концов, не могут быть доступны. Эксцентричность - это что-то вроде большого плаща.

Его самозащита проявилась довольно рано. Семья Депп переезжала, по меньшей мере, 30 раз, пока он не вырос, а отец Джонни оставил семью, когда мальчику исполнилось 15 лет. "Мама очень плохо себя чувствовала, и дело было даже не во Флориде", - вспоминает Джонни, характеризуя домашнюю атмосферу во время разрыва родителей чуть ли не словом "избавление". "Я думаю, в каждом доме существует такая же напряженность, насилие, резкость. Все было очень… грубо, жестоко по отношению ко всем детям. Мы росли с таким ощущением, что сейчас возле нас что-то взорвется. Так, в некотором смысле, развод родителей можно назвать избавлением. И в то же самое время мы все остро ощущали потерю. Невинность или детство или… все в этом роде".

Это, конечно, объясняет его интерес к ролям детей-безотцовщин, таким как Гилберт Грейп и Эдвард Руки-Ножницы, и природное насилие, выраженное в страхе, что "что-то рядом с тобой вдруг взорвется" хорошо видно в обеих его ролях. "Работать с Джонни также легко, как льдинам легко плыть по весенней реке", - говорит Питер Хейджес, автор и сценарист фильма "Что гложет Гилберта Грейпа". "Он заставляет работать весь этот невероятно сложный механизм".
"Да, насилие существует, также как и гнев", - говорит Депп, в доказательство чего его руки терпят шрамы. Эти шрамы смотрятся устрашающе, также как и шрамы на лице Эдварда Руки-Ножницы и являются напоминанием того, что искусство Деппа является искусством самовандализма - сколько удовольствия он получает, смакуя момент разрушения своих прекрасных черт плохими зубами, ужасной кожей и безнадежно-слабыми волосами. "По существу, он всегда будет что-нибудь делать для искажения своей красивой внешности", - говорит Хейджес. "Он актер, играющий главные роли".

"Я не поверю тому, кто скажет, что никогда ни коим образом не занимался саморазрушением, ни разу не испытывал ненависть к себе", - говорит Депп. "Для самопознания вам придется немного поиздеваться над собой". Тем не менее, кажется, что существует довольно большая разница между периодом съемок Гилберта Грейпа, когда Джонни только что расстался с Уайноной Райдер и много пил, и Эда Вуда, когда он был "незыблемо трезв" в течение девяти месяцев. Его игра вечно и необоснованно оптимистичного режиссера фильмов категории "В" явилась одной большой безумной усмешкой: вести себя, по словам Деппа, словно "перебравший кофеина" Рональд Рейган.

"То была полоса неудач. Внутри я чувствовал себя паршиво, очень паршиво", - говорит Джонни. "Эд Вуд стал чем-то вроде изгнания из меня нечистой силы. Это было время, когда я чувствовал всю боль, все то дерьмо, через которое пришлось пройти: я просто хотел бежать, я хотел пережить свою сцену на съемочной площадке, а потом сойти с ума… Это был конец чего-то и начало чего-то… мне кажется, что у меня было много разных жизней. И я не помню ни конца одной из них, ни последующего возрождения - ничего. Но у меня есть чувство, что в результате того, через что я прошел, появился новый человек".

Эмиграция во Францию, похоже, играет важную роль в жизни Джонни. "Здесь я чувствую себя дома намного больше, чем в Америке", - говорит он, и его друзья свидетельствуют удовлетворенность жизнью Джонни. "Думаю, что, живя за границей, он больше похож на самого себя, нежели, чем в Америке", - говорит Грегори Паскаль. "Однажды я ездил навестить Джонни в Лос-Анджелес во время съемок Дона Жуана де Марко, и увидел перед собой совершенно другого человеке, пребывающего в состоянии постоянной паранойи, всегда на виду у представителей прессы. В Париже - это свободный человек".

"Французы обожают Джонни", - говорит фотограф Франсуа-Мари Банье. "Думаю, многие видят в нем что-то от характера Рембо (французского поэта-революционера конца 19 века - прим. перев.). Свободный, быстрый и живущий интуицией, словно цыган. Хотя бы тот случай, когда Депп крушил номер в гостинице", - рассказывает он. "Американцы так глупы… Да, он заплатил за комнату, да, он был в бешенстве, да, он нанес разрушения. Но он же, в конце концов, все потом оплатил".

В некотором смысле вся карьера Джонни теперь сведена в эту точку: квартира в Монтмарте, где государство не обращает внимания на вспышки гнева своих граждан, друзья, сравнивающие его с поэтом-символистом 19 века. Его карьера всегда походила на карьеру европейского актера. Теперь, когда он фактически живет в Европе, неужели он не терпит удары по своему достоинству? Его любовь к Франции кажется настоящей, хотя и немного второстепенной (ее искусство, история, литература: обычный набор). Вы надеетесь, что он тот человек, чьи воспоминания - это просто дань уважения прошлому, тешащий свое чувство иронии совой, сплетенной из нитей или двумя совами, и вдохновленный рассказом о переезде. Джонни Депп, нашедший, наконец, свой дом, для большинства уже не тот.

"В детстве моя жизнь напоминала жизнь в таборе", - вспоминает он, отвечая на мой вопрос, когда же наступил момент прозрения. "Думаю, что с тех пор ничего не изменилось. Я все еще езжу по миру, занимаюсь любимым делом".

Я спросил его, видит ли он себя стариком. "Надеюсь, что в 95 лет я буду лежать на куске древесины с длинной трубкой в зубах, наполненной опиумом, а вокруг будет много детей, целый выводок, нет, лучше целая тонна. Ну… в смысле, не тонна, а просто много детей, и моя семья будет слушать, как я рассказываю, шамкая беззубым ртом, скучные, никому не нужные истории".

Он делает паузу, поняв, что что-то его не устраивает в обрисованной им перспективе собственной старости: "Нет, пожалуй, лучше обойдемся без опиума".

Перевод Natalie

<< обратно